Теоретическая борьба периода становления психологии как самостоятельной науки
С самого начала существования психологии как самостоятельной науки наметились различные подходы к пониманию ее предмета, методов и задач. Вундтовские традиции развивались Эдвардом Титченером (1867- 1927) и психологами, сгруппировавшимися вокруг него в Корнелльском университете в США. Этот университет благодаря усилиями Титченера стал крупным психологическим центром и одним из первых положил начало экспериментальной психологии в США. Титченер в основном разделяет вундтовское понимание предмета психологии как науки о непосредственном опыте. Свою психологию он назвал структурной психологией, противопоставляя свой подход функционализму американской психологии. Согласно его точке зрения, психология должна изучать структуру - материю сознания как совокупность отдельных элементов, далее не поддающихся анализу, совершенно простых по своей природе. Изучать сознание в терминах элементов, т. е. в отличие от всех функциональных отношений, от их роли в поведении, только в связи с нервным субстратом: считалось, что физиологические основы объясняют психические процессы. Отсюда троякая цель психологии. Она стремится «анализировать конкретное данное душевное состояние, разложив его на простейшие составные части; найти, каким образом соединены эти составные части, законы, управляющие их комбинацией; привести эти законы в связь с физиологической организацией».
Сознание образует особый внутренний мир. Проникнуть в него можно только с помощью метода аналитической интроспекции. Этот метод является одним из вариантов интроспекции. В отличие от такого его понимания, в соответствии с которым в явлениях сознания открываются содержания вещей, т. е. не психологические факты, аналитическая интроспекция дает материал о собственно психологических фактах; из интроспективного отчета Титченер требовал исключить все, что имеет отношение к физической природе стимула, к значению, поскольку эти моменты не открываются в самонаблюдении. Оставить в самоотчете исключительно «чистое содержание сознания», ибо только оно может быть воспринято интроспективно. В интроспективном отчете испытуемый не должен подменять психические явления тем предметом, который вызывает эти явления, т. е. не совершать «ошибки стимула». Например, вместо того чтобы сказать «дорога неровная», психолог должен говорить «давление на подошвы моих ног становится все более неодинаковым», т. е. называть только свои непосредственные ощущения. За пределами Корнелля эти различия редко кто понимал, но Титченер придавал им принципиальное значение. Были разработаны требования к самонаблюдению: необходимо создать хорошие условия, чтобы исключить внешние влияния, внимательно следить за ходом сознания, выразить его явление словами, стараться не отвлекаться, внутренне проникнуться задачей и т. п. Метод аналитической интроспекции ограничен областью собственного сознания. Непосредственно известна каждому только собственная душа. Исследовать психику животных, детей, психически больных, а также социально-психологические процессы можно по аналогии с данными собственного самонаблюдения, поскольку ощущения у всех одинаковы. Титченер не поддерживал идею индивидуальной дифференциальной психологии. В ряде выступлений, в частности в статьях «Постулаты структурной психологии» (1898), «Схема интроспекции» (1912), Титченер развивает идеи об аналитической интроспекции, защищая этот метод от справедливых нападок в связи с его ненадежностью. Так, валидность интроспекции нельзя, по Титченеру, оценивать путем отсылки к стимулу, ибо она интересуется содержанием сознания, а не его соответствием стимулу. В защите аналитической интроспекции Титченер проявляет настоящую самоотверженность.
В качестве первичных элементов сознания Титченер выделяет ощущения, образы, чувства. Ощущения обладают качеством, интенсивностью, отчетливостью и длительностью. Составляют характерные элементы восприятий. Образы - это следы прежних ощущений, от которых отличаются меньшей отчетливостью. Составляют характерные элементы представлений памяти и воображения. Чувства - любовь и ненависть, радость и печаль; обладают качеством, интенсивностью, длительностью. Это элементы душевных движений. Задача психологии заключается в том, чтобы описать эти элементы с использованием эксперимента, который уточняет данные самонаблюдения, объяснить их главным образом с помощью физиологии, и показать, что, будучи сгруппированы и распределены известным образом, они образуют различные сложные процессы, из которых состоит наше сознание. Внимание, мышление имеют сенсорную природу и не содержат нового элементарного процесса, подобного рассмотренным трем. Титченер спорит с вюрцбургскими психологами по вопросу безобразного мышления и выдвигает контекстную теорию значения. Система Титченера представляет собой концентрированное выражение интроспективной трактовки психики. Психическое ограничивается здесь сферой осознанного и исследуется как замкнутое в себе сознание. Показания самонаблюдения принимаются за то, за что они сами себя выдают, т. е. проводится тезис о непосредственном познании психического, о совпадении явления и сущности в психологии. Система Титченера занимала особое место в американской психологии и, составляя особую школу, не стала ее органической частью. Американских психологов интересовали человеческие способности и индивидуальные различия. Как писал Боринг, «Титченера интересовал ум, а американцев - умы». Эта психология находилась, по существу, в изоляции. Реакцией на это направление был функционализм. Расхождение между структурным и функциональным подходами в американской психологии было характерно и для европейской науки и, может быть, исходит из нее: идейным истоком функциональной психологии является психология акта австрийского философа и психолога Ф. Брентано.
Франц Брентано (1838- 1917) выдвинул программу, которая противостояла как традиционной элементаристской ассоциативной психологии, так и новой психологии Вундта. На формирование его философских и психологических взглядов оказали особенно большое влияние Аристотель и схоластика, а именно те аспекты этих систем, в которых жизнь души выступает как активное начало, а не только как воспринимающая воздействия извне, как учила вся эмпирическая психология, начиная от Локка. В главном труде «Психология с эмпирической точки зрения» (1874) Брентано противопоставляет экспериментальному методу Вундта (значение которого, как и измерения, с его точки зрения, является весьма ограниченным для психологии) внутреннее восприятие психических феноменов. Метод Брентано был вариантом субъективного метода самонаблюдения. Главным для него был вопрос о сущности психического как предмета психологического исследования. Он выступает против психологии как науки о содержаниях сознания. Подлинной психологической реальностью являются не они, а акты нашего сознания. «Примерами психических феноменов являются любые представления с помощью ощущения или фантазии, и я понимаю здесь под представлением не то, что представляется, но акт представления».
Психические феномены Брентано противопоставляет физическим. «Примерами физических феноменов являются цвет, фигура, ландшафт, которые я вижу; аккорд, который я слышу; тепло, холод, запах, которые ощущаю, а также сходные картины, которые являются мне в фантазии».
Таким образом, предметом психологии являются психические феномены как акты - видения, слышания, суждения и т. п. Но акт не имеет смысла, если он не направлен на объект. Акт интенционально содержит в себе что-то как объект, на который он направлен. Поэтому основная характеристика психологических актов, по Брентано, заключается в том, что они обладают имманентной предметностью, т. е. всегда направлены на объект. Сознание есть всегда сознание о... Но каждый акт содержит в себе объект как свой предмет особым способом: «В представлении что-то представляется, в суждении что-то признается или отвергается, в любви любится, в ненависти ненавидимо, в желании желаемо и т. д.». Предметы, в смысле Брентано, обладают не реальным материальным, а интенциональным бытием. Это идеальные объекты, которые сами находятся в душе. Брентано как бы помещает весь предметный мир в душу человека. Соответственно способу отношения к предмету Брентано производит классификацию духовных актов на три вида: акты представления (Vorstellungen), акты суждения (Urteile), акты чувства (Gefuhle). В представлении предмет является - презентируется - сознанию. Модификациями этого акта являются восприятие, воображение, понятие. Среди всех психических актов представлению принадлежит ведущая роль. «Ни о чем нельзя судить, ничего нельзя желать, ни на что нельзя надеяться, ничего нельзя бояться... если нечто не представлено». Суждение - другой вид отношения к объекту. В отличие от традиционного ассоцианизма, в котором суждение понимается как объединение или разъединение представлений, по Брентано, в суждении объект мнится как истинный или ложный. В актах чувства субъект относится к своему объекту как к добру или злу. Этот класс психических феноменов охватывает также желание и волю. Учение о чувствах Брентано положил в основу своих этических представлений.
Выделяя три вида актов, Брентано подчеркивал их единство в целостной душевной жизни, в отличие от физического мира, в котором объекты могут существовать как отдельные вещи. Многообразие же соответствующих актов ощущения, видения, слуха, ощущений тепла и запаха и вместе с ними одновременные желания и чувствования и размышления, как и внутреннее восприятие, которое «...дает нам о них все знание, мы вынуждены охватывать как частичные феномены одного единого феномена...». Сознание в единстве его актов Брентано сравнивает с рекой, в которой одна волна следует за другой.
В психологии интенциональных актов поставлены три важных вопроса психологии сознания - предметности, активности и единства.
Поднятые в психологии Брентано проблемы получили последующее развитие в психологии функций К. Штумпфа, в австрийской школе. Она оказала влияние на Вюрцбургскую школу, гештальтпсихологию, на английскую психологию Г.Ф. Стаута и Дж. Уорда и более опосредованное на персоналистическую психологию, психоанализ Фрейда, для которого курс Брентано был единственным не медицинским курсом, прослушанным за время учебы в Венском университете. В философии особенное развитие идеи Брентано получили у его ученика Э. Гуссерля (1859- 1938), родоначальника феноменологии.
В австрийской школе ученик Брентано А. Мейнонг (1853- 1920) создал «теорию предметов», ставшую теоретической основой проблемы целостности в Грацкой школе. Не останавливаясь на ее анализе, необходимо отметить, что эта теория восполнила известную односторонность психологии Брентано, из которой исключался анализ содержательной стороны сознания. Другой австрийский психолог, Христиан фон Эренфельс (1859- 1932), сделал предметом специального экспериментального исследования некоторые факты из области восприятия целостных объектов - мелодий и геометрических форм, описанные Э. Махом в его книге «Анализ ощущений» (1866). Он обозначил их термином Gestaltqualitat - гештальт-качество, или качество формы (1890). По Эренфельсу, гештальт-качество характеризуется следующими признаками: сверхсуммативностью - целое больше суммы образующих его частей и транспонируемостью (переносом) - гештальт-качество сохраняется при значительном изменении характерных его частей. Он предположил, что выделенные им содержания сознания являются продуктом особой деятельности сознания, подтвердив этим теоретические представления Брентано об актах.
Открытие Эренфельса не привело к смене элементаристской парадигмы. Введенное им понятие стало основной категорией нового направления психологии XX века - гештальтпсихологии.
Настоящее экспериментальное развитие учение Брентано об акте получило в психологии функций Карла Штумпфа (1848-1936), крупного немецкого психолога, основателя психологического института при Мюнхенском (1889) и Берлинском (1893) университетах. Учениками Штумпфа в разное время были Э. Гуссерль, а также К. Коффка, В. Келер, М. Вертгеймер, К. Левин, впоследствии основатели гештальтпсихологии. Центральным понятием психологии Штумпфа является понятие функции, которое соответствует понятию акта Брентано.
Штумпф различает явления сознания, психические функции, их продукты (например, понятие как продукт понимания). При этом именно функции составляют самое существенное в душевной жизни и задачу исследования. Явления лишь материал для работы душевного организма. В то же время «функции немыслимы без содержания», они отделимы только логически. Именно в зависимости от функции мы замечаем в целостном явлении его части, например, определенный тон в аккорде. Главный признак функции - процесуальность, явления лишены его. Функцию Штумпф определяет как «деятельность самого процесса или переживания». Штумпф производит классификацию функций: восприятие, акт обращения внимания, соединение нескольких явлений в комплекс, образование понятий, понимание и суждение, чувства, желания, воля. Их экспериментальное исследование осуществлялось на материале слуховых восприятий, в частности музыки. На процессуальность как важнейшую особенность психического позже указывали Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев. В их трудах это представление получило воплощение в конкретных исследованиях. Так А.Н. Леонтьев различал психику как образ и психику как процесс. «В мышлении это мышление и понятие, восприятие - воспринимание и образ. Я буду называть психику как явление, образ - просто образом, а психику как процесс - просто процессом... всякое психическое образование как образ есть не что иное как свернутый процесс... Кто не понимает после Выготского, что за значениями лежит система операции, что адекватную характеристику значения получают в системе возможных операций, что характеризовать операции или характеризовать значения - это одно и то же... В сущности исследование понятий на уровне, достигнутом Выготским, есть исследование операций».
К взглядам Брентано близка психология Теодора Липпса (1851 - 1914). Липпс определял психологию как науку о сознании, связанном с предметно-реальным миром, т. е. с миром, независимым от сознания. Взаимоотношения между «Я» и предметом осуществляется с помощью актов и деятельности нашего «Я» и проявляется в глубочайшем единении между мной и предметом. Липпс ввел понятие вчувствования (эмпатия, Einfuhlung), которое определял как «объективированное самочувствие», позволяющее понимать чужую жизнь сознания, воспринимать мир природы, проецируя в него и вместе с тем объективируя в нем то, что «Я» непосредственно может найти в себе самом.
На американском континенте идеи психологии акта превратились в большое самостоятельное направление - функционализм. У истоков его стоит психология Уильяма Джемса (1842- 1910). Его главный труд «Основы психологии» (в 2 т., 1890). Вскоре после его написания Джемс оставляет психологию, посвящает себя философии и становится известным как прагматист. По точной оценке Н.Н. Ланге, Джемс оказал большое влияние на развитие психологии необычным мастерством в описании душевной жизни, «...точно обратил нас к непосредственному опыту, закрытому до сих пор теоретическими построениями». Джемс отвергает атомизм современной ему психологии. Собственное самонаблюдение, которому должна следовать психология, показывает каждому человеку, что эти гипотетические элементы ему недоступны. В самонаблюдении нам открываются не эти атомы, а некоторые цельные конкретные состояния личного сознания. Они изменчивы: минувшее состояние сознания не может снова возникнуть и буквально повториться. Тождествен воспринимаемый нами объект, а не наши ощущения. Уже поэтому неправильно смотреть на психическую жизнь как перетасовку и ассоциацию одних и тех же идей. Психическая жизнь есть постоянная смена качественностей. В сознании нет связок. Оно течет непрерывно. Постоянная смена качественностей составляет поток сознания. В его непрерывном потоке выделяются некоторые переходные состояния. Подобно полету птицы, он составляется как бы из сменяющихся полетов и присаживаний. Места отдыха обыкновенно заняты какими-либо чувственными образами, места полета заполнены мыслями об отношениях, которые существуют между предметами, наблюдаемыми в периоды относительного отдыха. Эти состояния, т. е. сознавание отношений между явлениями сознания - пространственных, временных, сходства, различия, невозможно схватить самонаблюдением. Характерной чертой потока сознания является наличие психических обертонов, неопределенных образов, смутных и неотчетливых явлений сознания. Сознание отличается селективностью, т. е. избирательностью: в нем всегда одно состояние выдвигается вперед, другое, наоборот, отходит на задний план в соответствии с тем, что нужно, важно, интересно данному индивиду. Селективность отличает наши переживания, во внешнем мире все предметы имеют одинаковую степень реальности.
Вопрос о связи состояний сознания с мозгом решается Джемсом в его теории психического автоматизма. Согласно этой теории, душевная жизнь человека протекает рядом с телесной, «причем каждому моменту одной соответствовал бы известный момент в другой, но между тем и другим не было бы никакого взаимодействия. Так мелодия, льющаяся со струн арфы, не замедляет и не ускоряет колебания последних, так тень пешехода сопровождает его, не влияя на скорость его шагов.» По существу, эта теория является разновидностью концепции психофизического параллелизма. Все душевные процессы являются функцией мозговой деятельности, изменяясь параллельно последней и относясь к ней как действие к причине. Эта теория неизбежно приводит к пониманию психической жизни как двойника физиологических процессов, лишенного самостоятельной ценности. Данный вывод противоречит здравому смыслу (который говорит, что у нас есть сознание и раз оно возникло, то, подобно всем другим функциям, оно целесообразно) и теории эволюции. Однако несмотря на указанные противоречия, в силу трудности объяснить содержание процесса соотношения психических явлений и работы мозговых механизмов, теория параллелизма получила распространение. Хотя разрешить эти трудности невозможно, в описании сознания, считает Джемс, надо следовать традиционной терминологии: «Я буду так выражаться, как будто сознание в самом деле направляло процессы в нервных центрах согласно его целям, а не являлось бессильным пассивным зрителем смены житейских явлений».
В целом Джемс весьма пессимистически оценивал состояние психологии, сравнивая ее с кучей сырого фактического материала, считал, что ее нельзя назвать наукой. Новейшую экспериментальную психологию, зародившуюся в Германии, он описывал с уничтожающей иронией, называя Вебера, Фехнера и Вундта «философами призмы, маятника и хронографа», занятыми «выслеживаниями и выпытываниями». Также скептически он отнесся к психоанализу Фрейда. Ближе всего для него непосредственное наблюдение и сознание как его объект.
Джемс расширил понятие опыта, включив в него религиозный опыт. Он описал его жизненность и значительность в жизни человека с необычайной яркостью и искренностью. При этом как противник рационализма он указал, что состояния веры могут не включать интеллектуального содержания. Процесс общения с идеальным миром дает человеку новые силы. Так психология Джемса смыкается с прагматизмом его философии.
В связи с размышлениями о сущности сознания он наметил новый подход к его исследованию. «Я отрицаю сознание как сущность, как субстанцию, но буду резко настаивать на его значении в качестве функции... Функция эта - познание. Необходимость сознания вызвана потребностью объяснить факт, что вещи не только существуют, но еще не отмечаются и познаются».
Эти идеи навеяны успехами в биологии, которая показала, что «различные виды наших чувств и способы мышлений достигли теперешнего состояния в силу своей полезности для регулирования наших воздействий на внешний мир». Именно эти идеи Джемса дали начало новому направлению американской психологии - функционализму.
Наиболее ярко и последовательно это широко распространенное в США в начале XX в. направление представлено психологами Чикагской школы (Дж. Дьюи, Дж. Р. Энджелл, А.У. Мур, Дж. Г. Кэрр и др.). Существовало до 1916 г., после чего перешло в бихевиоризм. Начало этому движению положила статья Джона Дьюи «Понятие рефлекторной дуги в психологии» (1896), направленная против атомизма в понимании рефлекторного акта. Выделяемые обычно элементы - стимул и ответная реакция - в действительности не существуют как отдельные. Они находятся внутри координации и соответствуют ее разным фазам. «Стимул является той фазой формирующейся координации, которая представляет условия, необходимые для достижения успешного результата; реакция является той фазой этой же координации, которая дает возможность достигнуть соответствия этим условиям и служит инструментом в достижении успешной координации. Поэтому они являются строго соответствующими друг другу и совпадающими во времени». По аналогии с рефлексом психика также должна рассматриваться в связи со своей полезной функцией в поведении.
Социальную почву функционализма составляет прагматизм, который пронизывал всю американскую идеологию, ее философию и науку. Практическая полезность идей считалась их главным свойством. В этой обстановке анализ сознания, лишенный практической значимости, как это было в структурализме Титченера, вызывал протест.
Функционализм вместо анализа сознания со стороны содержания в терминах составляющих его элементов требовал рассмотрения сознания со стороны его функции в поведении. Вместо анализа сознания по типу «что» анализ сознания по типу «как», «почему» совершается умственная операция, как работает ум, когда он имеет дело с окружающим миром, каковы операции, посредством которых сознание решает определенные задачи в том или ином приспособительном акте. Предметом изучения объявляется функция, т. е. операция. Изучить функцию - значит раскрыть ее координацию, с одной стороны, с организмом, с состоянием потребности, которую она удовлетворяет, и с внешней средой, на которую эта функция направлена. Психическая функция, рассматриваемая со стороны ее полезности в практических ситуациях, является инструментом приспособления к окружению. Нацеленность на анализ психики в жизненных ситуациях способствовала развитию прикладных областей - тестирования, педагогической, медицинской, юридической, промышленной психологии. Так, Дьюи занимался проблемами обучения. Психологи этого направления выступили против представлений Титченера о психологии как чистой науке. Напротив, функционалист «находит какое-то удовольствие в общественном применении его трудов». То, от чего отвлекался структурализм - значение, ценность, отношение, не должны быть исключены из психологии только по причине их ненаблюдаемости. Следующим требованием функционалистов было не ограничиваться только областью сознания, но рассматривать целостный организм в единстве разума и тела.
Функциональная психология как одна из новых точек зрения оказалась полезной для становления прикладных отраслей психологической науки - педагогической, промышленной и др. Она оказала влияние на психологов в ряде стран. Ее сторонниками были швейцарский психолог Э. Клапаред (1873- 1940), англо-американский психолог У. Мак-Дугалл (1871 - 1938), последователь Г.Ф. Стаута, «Аналитическая психология» которого (1896) написана под сильным влиянием Ф. Брентано. В России сочувственно к психологии функций относились А. Ф. Лазурский (1874- 1917), Н.Н. Ланге (1858-1921).
Однако функциональная психология не выдержала проверки временем и распалась. Требование рассматривать психику с ее функциональной стороны не открывало нового понимания самой психики, а основное понятие «функция» страдало неопределенностью и многозначностью: одни авторы понимали под функцией психические акты (видения, слышания и т. п.), другие использовали это понятие в значении, которое сложилось в физиологии, как функция функции (например, дыхание как функция снабжения организма кислородом и др.).
Антитеза функционализм - структурализм как главное содержание теоретической борьбы в зарубежной психологии сознания конца XIX - начала XX в. высветила односторонность каждого из этих подходов. Структурализм строил свои исследования, абстрагируясь от роли сознания в поведении, а психология акта и функционализм недооценивали содержательную сторону сознания. Этот спор поучителен и для современной психологии. Как показали новейшие исследования в области субъективной семантики (Е.Ю. Артемьева, А.Г. Шмелев и др.), психологический анализ содержания сознания открывает новые и большие возможности для понимания субъективного внутреннего мира человека. Задача заключается поэтому не в том, чтобы исключить содержание сознания из сферы психологического изучения, а сделать его по-настоящему содержательным.
Рассмотрение теоретических концепций, сложившихся в психологии к началу XX в., подтверждает справедливость оценки, которую дал Н.Н. Ланге, сравнивший положение психологии, раздробленной на ряд направлений, с Приамом, сидящем на развалинах Трои. Психология вступила в период открытого кризиса.
В русской психологии, составлявшей неотъемлемую часть мировой науки, в этот период также не установилось какого-то единого понимания ее предмета и основных проблем. Направления, сложившиеся в европейской и американской психологии к началу XX в., имели свои аналоги в русской науке. Преемственность русской психологической мысли с мировой наукой явилась отражением тесных связей русских ученых с зарубежными коллегами. Эти связи прокладывались по различным каналам: стажировки в зарубежных лабораториях, прежде всего у Вундта, переводы на русский язык трудов зарубежных авторов, участие в международных конгрессах и конференциях, личные контакты и др.
Официальная психология была сосредоточена в университетах. В ее мировоззренческой направленности так же, как и в деятельности Московского Психологического Общества и его органа - журнала «Вопросы философии и психологии», преобладали различные формы идеалистической философии.
Эмпирическую линию в отечественной психологии отличали приверженность к эмпиризму Локка и английскому ассоцианизму, внимание к методам эмпирического исследования, в частности, положительное отношение к эксперименту. В Петербургском университете ее представлял Михаил Иванович Владиславлев (1840- 1890), автор двух больших трудов по психологии: «Современные направления в науке о душе» (1866) и «Психология» (в 2-х т., 1881). Он выступил против материализма и физиологических методов исследования, считая их бесплодными для психологии. Впервые в отечественной науке он дал большой исторический обзор развития психологических знаний, начиная от Античности («Психология»). Его учениками были выдающиеся психологи Н.Н. Ланге, Н.Я. Грот. Из школы М.И. Владиславлева вышли историк философии и психологии Э.Л. Радлов, философ, психолог и логик А.И. Введенский, возглавивший после смерти своего учителя кафедру философии в Петербургском университете.
Александр Иванович Введенский (1856-1925) в своем главном труде «Психология без всякой метафизики» (1914) провозгласил отказ от обсуждения в психологии каких-либо философских - метафизических - вопросов: психология изучает душевные явления безоценочным образом как факты внутренней природы, в отличие от этики, эстетики, педагогики, логики и др. Ее задачей является исследовать состав каждого душевного явления, каким образом из элементарных явлений оно складывается, как изменяется в зависимости от изменения элементов, как влияют друг на друга разные душевные явления (память - на мышление, мышление - на волю и т. п.). Так, во имя сохранения психологией своей специфичности провозглашался отказ от изучения психического в его связях с внешним миром. Этот идеалистический подход получил особенно яркое выражение в так называемом «законе отсутствия объективных признаков одушевления»: психическое не имеет никаких внешних материально выраженных признаков, поскольку они могут быть и без психического сопровождения. Отсюда следовал вывод об интроспекции как единственном методе изучения в психологии. Вопрос о пределах одушевления объявлялся неразрешимым: неопровержимо, как допущение об одушевленности, например растений, т. е. всеобщей одушевленности, так и противоположное ему, т. е. отрицание душевной жизни. Вне эмпирического познания объявлялся вопрос о существовании чужого одушевления. Это «недоказуемое мнение», допустить которое, однако, заставляет наличие нравственного чувства, невозможное у бездушного предмета. Вопреки провозглашенному принципу избегать метафизики, с ее помощью Введенский выбирается из тенет неизбежного солипсизма. Закон Введенского возбудил дискуссию и критику. Так, Н.Я. Грот назвал этот закон мнимым и показал, что «одушевленность других существ теоретически и объективно доказуема».
В Московском университете сторонником английского эмпиризма выступил Матвей Михайлович Троицкий (1835-1899). В двухтомном труде «Немецкая психология в текущем столетии» (1867) он дал критику немецкой идеалистической психологии за ее отрыв от эмпирии и пропагандировал в России английскую линию на эмпиризм, в духе которого выполнена его другая работа «Наука о духе» (1882). Троицкий явился основателем Московского Психологического Общества (1885). К его учреждению он привлек профессоров всех факультетов университета, в том числе математиков (Н.В. Бугаев), психиатров (А.Я. Кожевников, С.С. Корсаков) и др. Целью общества он провозгласил «соединить разрозненные труды психологического характера в целях более широкой и плодотворной разработки психологии в ее составе, приложениях и истории и для распространения в России». На заседаниях общества обсуждались не только психологические, но и философские вопросы (о свободе воли, о духе и материи, о времени и др.). Оно получило огромную популярность, его отдельные заседания приобретали характер общественных событий, как, например, доклад Л.Н. Толстого «О смысле жизни». Создание общества явилось свидетельством растущего авторитета психологии в России.
Преемник Троицкого Николай Яковлевич Грот (1852- 1899) явился крупным организатором русской психологии в 1880 - 90-х гг. Основал и до 1899 г. был редактором журнала «Вопросы философии и психологии», который хорошо отразил состояние отечественной, в основном идеалистической, психологии и науки конца XIX - начала XX в. Его основной труд «Психология чувствований в ее истории и главных основах» (1880) - капитальное исследование проблемы чувств. Здесь изложена также его общепсихологическая позиция. В соответствии с эволюционной точкой зрения Г. Спенсера Грот рассматривает психическую жизнь как один из видов взаимодействия организма со средой. Заслуживает внимания его теория психического оборота. В каждом психическом акте он выделяет 4 фазы, вместе они составляют оборот, который является регулятором взаимодействия организма со средой. В состав оборота входят: внешние впечатления на организм, переработка их во внутреннее (сюда, в частности, относятся чувствования), вызванное этим внутренним впечатлением внутреннее движение, затем внешнее движение организма навстречу предмету. Грот сам подчеркнул новизну своего подхода: ввел в число основных психологических понятий понятие «деятельности». Эти идеи Грота созвучны материалистической психологии Сеченова, на влияние которого он сам указывал. В дальнейшей своей деятельности Грот отходит от этого направления своих исследований, углубляется в метафизические проблемы и в их контексте исследует вопросы о природе души человека в соотношении с задачами научного обоснования высших начал нравственности. В статье «Основания экспериментальной психологии» (1895) выступил в защиту эксперимента как нового направления в исследовании душевных явлений, подчеркивая при этом необходимость чисто психологического эксперимента, в отличие от психофизиологического, каким он реально был в психологии того времени.
Преемник Н. Я. Грота Лев Михайлович Лопатин (1855- 1920) в курсе психологии, читаемом в университете, проводил линию на различие психических и физических явлений, заключил об «имманентной нематериальной субстанции душевной жизни как неизбежном выводе». Весь материал, касающийся отдельных психических процессов (познавательные процессы - ощущения, память, закон ассоциаций, а также бессознательное), рассматривался «по данным внутреннего опыта». В критике материализма Лопатин, как и Введенский, имеет в виду вульгарный его вариант.
Важное место в отечественной психологии принадлежит Георгию Ивановичу Челпанову (1862- 1936). Развиваемые им общепсихологические взгляды близки к вундтовским. Его место в русской психологии также созвучно той роли, которую сыграл Вундт в мировой науке. Челпанов явился основателем первого в России Психологического института им. Л.Г. Щукиной при Московском университете (официальное открытие в 1914 г., реально работа началась в 1912 г.). Институт стал базой научных исследований и центром по подготовке профессиональных психологов. В первой научной работе (1888 г., доклад в Московском Психологическом Обществе «Общие результаты психометрических исследований») указал на приложимость экспериментальных методов к изучению психических явлений, причем заметил, что это не исключает, но предполагает использование интроспективного метода. В обширном двухтомном исследовании «Проблема восприятия пространства» (I ч. 1896, II ч. 1904) проанализировал огромный материал по этой проблеме, рассмотрел гипотезы нативизма и эмпиризма в объяснении восприятия пространства. В книге «Мозг и душа» (1900) подверг тщательному анализу многочисленные факты связи между психическими и физическими явлениями и нашел, что наиболее приемлемой является гипотеза психофизического параллелизма в ее эмпирической форме: «когда в сознании имеется определенное состояние, то в физической сфере ему соответствует некоторое определенное физическое явление». Из принципа параллелизма следует признание самостоятельности психологии как науки, пользующейся интроспективным методом.
В вводной лекции «Об отношении психологии к философии» при вступлении в должность профессора в Московском университете (1907) показал зависимость построения психологии как науки от философских предпосылок. Ряд работ посвятил проблеме методов в психологии (учебник «Введение в экспериментальную психологию», 1915 г.; 2 статьи «Об аналитическом методе в психологии», 1917- 1918 и др.). В советский период жизни и деятельности судьба Г.И. Челпанова оказалась трагичной. С начала 1920-х годов в науке развернулась кампания по внедрению марксизма. Психология Челпанова была оценена как идеалистическая и признана несоответствующей марксизму. В связи с этим в 1923 г. Челпанов был смещен с поста директора Психологического института и уволен из университета. До 1930 г. работал в качестве действительного члена в Государственной Академии художественных наук (ГАХН). После ее разгрома не работал в каких-либо учреждениях.
Исключительный талант и заслуги Челпанова проявились в организации научно-исследовательской работы. Из руководимого им Психологического института вышли многие известные представители отечественной психологии - Н.А. Рыбников, А.А. Смирнов, П.А. Шеварев, С.В. Кравков, В.М. Экземплярский, Н.И. Жинкин, Н.Ф. Добрынин, А.Н. Леонтьев, Б.М. Теплов и др.
Заметную роль в отечественной психологии сыграл ученик Челпанова Густав Густавович Шпет (1879 - 1937). Его научная и педагогическая деятельность принадлежит разным областям: кроме психологии, он действовал в области философии - основной по его собственному признанию, а также в области логики, искусствоведения, литературы, философии, языка. Шпет был вице-президентом Академии художественных наук (ГАХН). Вместе с Челпановым он участвовал в разработке проекта Психологического института.
Критикуя абстрактные построения психологии, отделившейся от философии и обратившейся к физиологии, выступ
